View source for К природе эффекта Паули

Давно подмечено, что экспериментальное оборудование не терпит близости с теоретиками.
Если теоретик очень хорош, то тенденция приобретает силу закона: "Работающее
оборудование и Волфганг Паули не могут одновременно находиться в одном и
том же помещении." Но и скромных способностей студентов-физиков
порой хватало, чтобы зародить сомнение в теории вероятности и принципе
причинности.

Студент Когель был милейшей душой. Он был всегда готов протянуть
руку помощи, когда его товарищей давил Батыгин с Топтыгиным.
Он рано заявил о своем таланте теоретика. Однажды, сидя на "Тактике",
он крутил в голове какую-то задачку и смотрел через форточку на серый
квадратик неба и черные ветви клена. Ничто не предвещало беды.
На развилку ветвей села галка и принялась добывать последние калории
из колбасной шкурки. Клюнет и, склонив голову, посмотрит серым
глазом в форточку на толстую, прошитую суровой ниткой тетрадь.
"Эта галка не так проста..." успел подумать он.
"Курсант Когель" -- прервал его Полкан -- "доложите, чему равна 
дальняя граница зоны поражения?"
"Я не тактик, я стратег." -- пробормотал он.

"Какая же это библиотека, это скорее камера хранения." -- удивится
неискушенный читатель. Но в конце дня все тетради надлежало
собрать, упаковать в чемодан и туда сдать. Однако одной тетради
не хватало и вся группа не могла покинуть учебный класс. Курсант Когель
божился, что бросил тетрадь на стол, но ее нигде не было: ни на столах,
ни на полу, ни за доской, ни за батареями. Может быть,
она каким-то образом попала внуть шкафов станции, установленной
в классе. Проверив несколько верхних блоков, виновник задержки
полез под стол выкручивать тяжеленнй блок питания. Увы, тетради там
тоже не было. С досады он резко выпрямился и опрокинул стол. Тетрадь
была под чемоданом.

В оффисах с открытой планировкой можно наблюдать эффект луговой собачки.
Когда что-либо нарушает дневную рутину, все сотрудники высовываются 
из своих нор и глядят поверх барьеров подобно этим зверькам, пытаясь понять 
причину происшествия. Сходный эффект наблюдается и в радиолаборатории.
Если случайно или нарочно сжечь маленький резистор, то весь персонал начинает
по собачьи обнюхивать свои установки. Однажды в учебной лаборатории, изучая
тонкости обращения с мостом переменного тока, студент Когель заметил, как из
вентилляционных щелей его осциллографа струится беловатый дымок и
растекается по столу. В соответствии с правилами тушения электроустановок,
первое действие персонала предприятия состоит в снятии напряжения.
Затем нужно доложить ответственному за пожарную безопасность,
вызвать пожарные подразделения, и приступить к локализации возгорания
своими силами. Одним прыжком Когель достиг силового щита и рванул
рукоятку рубильника вниз. Затем от вернулся на свое место
для дальнейших действий и инстинктивно понюхал прибор. Дым был табачный,
а в одно из вентиляционных отверстий была засунута кембриковая
трубка.

Со временем на смену лабам по теории цепей пришли лабы по специальности,
но неудачи остались. В одной из таких лаб нужно было согласовать источник
сигнала и нагрузку. К тому времени группа усохла вдвое и лабы проходили
прямо в антенной лаборатории на вполне рабочем оборудовании.

Узкополосное согласование производится внесением в линию неоднородности
таким образом, чтобы волны, отраженные от нагрузки и от неоднородности взаимно
компенсировались. Этого можно достичь изменяя положение и величину
неоднородности, но пара неподвижных неоднородностей проще в изготовлении
и дает достаточно степеней свободы для согласования. Самое сложное
в этой работе -- показать преподавателю принцип работы согласователя на
диаграмме Смита. Но студет Когель полных сопротивлений не боялся и
первый получил свою нагрузку и сегмент волновода, в который были вкручены
два винта M3. Оставалось всё привинтить к панорамному индикатору и добиться
согласования методом градиентного спуска.

Казалось, в этой лабе
нужно просто по очереди крутить винты, пока уровень отраженного сигнала
не достигнет нуля. С такой работой может справиться любой теоретик,
и Когель быстро сделал на кривой глубокий минимум в середине экрана
индикатора. Оставалось только показать этот результат преподавателю.
Но радиофизика -- дисциплина практическая и вполне овладеть ею можно
только в результате долгой лабораторной работы. 

Но за те несколько секунд, пока подходил преподаватедь, кривая
сама по себе выгнулась как дикая кошка. Там гда раньше было минимумом,
кривая стала близка к максимуму. Когель извинился и продолжил
крутить винты, чтобы загнать кривую назад, что оказалось совсем не просто.
Кривая упорно не хотела принимать нужную форму. Похоже, у неё были
свои собственные цели.

Наконец кривую удалось загнать в приемлемые рамки. Наверно она,
просто отдыхада перед следующим боем.
Студент Когель не осмелился вставать со стула и жестом поманил
преподавателя. Половица под его весом скрипнула, и от минимума 
не осталось и следа.

"Нет непонятных явлений, есть плохие контакты" -- заметил преподаватель.
Когель принялся подкручивать зажимы и шевелить разъемы.
Кривая, разумеется, изменилась опять. Но теперь, когда причина найдена,
водворить ее назад было несложно.

Настроить устройство в третий раз удалось сразу. Кривая снова имела
глубокий и четкий минимум в середине. Студент Когель осторожно слез
со стула и на цыпочках пошел за преподаватедем. Увы, когда он вернулся,
на экране была наклонная линия с какой-то рябью справа. "Зараза!" -- процедил
он и хватил кулаком по столу. Кривая резво вернулась на место, и
лаба была сдана. 

"После стрельб оружие и патроны должны быть приведены в исходное состояние" --
наставлял в свое время зеленых курсантов Полкан. Студент Когель вытащил кабели
и стал откручивать зажимы волноводов. Внезапно из нагрузки выпрыгнул таракан,
окинул взглядом лабораторию и сиганул под свой родной осциллограф.

Человеческая память устроена так, что последняя выступление на любом собрании
запоминается ярче остальных. В некотором смысле, право произнести 
прощальную речь досталось нашему герою. Пришло время защиты дипломов,
и студенты из антенной лаборатории рассказывали о своем участии в проекте.
Один развесил листинг программы, другой указывал на достоинства измерительной
части, третий напирал на практический результат. Когель оказался
у доски последним и заявил, что его работа тоже выполнена с
использованием "пресловутого автоматического амплифазометра".
Он единственный из всей веселой компании не получил отлично за диплом.
Таким он и остался в нашей памяти: невысоким, смуглым,
чернявым, и искренне недоумевающим, что он собственно сказал не так.